Муром, Муром-городок Я столько прочитала про Муром, что казалось - знаю весь город вдоль и поперёк. Но нарисованный моим воображением город оказался совершенно другим. Иным. Я не ожидала, что он будет настолько состоять из противоположностей, что он будет таким разным, таким провинциально-современным, таким православно-языческим, таким по-деревенски уютным, детским, грустным, нахально-наивным и размашистым. Муром – убаюкивающий город. Его провинциальность – классическая. Здесь присутствует весь набор, по которому ностальгирует почти каждый житель большого мегаполиса: широченная прозрачно-синяя река в обрамлении песчаных отмелей и крутых береговых террас, есть уютные улочки с яблоневыми садами, сиреневыми кустами и жасминовыми зарослями, есть обаятельные купеческие и мещанские дома, есть резные наличники с умопотрясающими знаками из древнего-предревнего прошлого, есть беззаботные кошки, лижущие лапки, есть торговые ряды с бабульками, есть четыре (!) монастыря, есть заросший муромский Парк культуры на месте старого городища, есть пьянчужки на улицах, ямы на дорогах, чистый воздух и свежий речной ветер. Я думала, что главная достопримечательность Мурома – это монастыри. Оказалось не совсем так. Главная красота Мурома – это Ока. Один свой берег - бархатный бочок - она подставила городу, и он на нём привольно раскинулся. Река здесь очень широкая и изгибисто крутобёдрая. А это значит, что глаза не могут объять всю эту невероятную красоту. Вид здесь потрясающий. Именно вид - Воды, Неба, Солнца, Облаков, нависших над рекою, и мелкой речной ряби, дробящей отражения тех же самых облаков. Шёлковый ветер и зелёные курчавые берега. Песчаная коса. Перламутровые ракушки на песке под ногами. Маленькие рыбаки, беззаботно болтающие ногами на понтонном мосту через Оку. Рыбаки взрослые в болотных сапогах, и выпутывающие из сетки блестящих окушков. У моста стоит столб с отметками былых наводнений. Внизу – Ока, вверху на высоком берегу - город. Если стоять на набережной и смотреть снизу вверх, то монументальная фигура Ильи Муром-ца с поднятым к небу мечом смотрится особенно впечатляюще. Да и вообще, отсюда снизу очень хорошо проглядываются купола церквей среди пышной зелени, доносится счастливый визг детворы из Окского сада с каруселями, хочется купить простого мороженого «как раньше» у обветренной продавщицы, которая стоит здесь на набережной у бетонной стены с надписью большими малиновыми буквами «Муром» и гербом города. Кстати, мой муж, несмотря на то, что перед поездкой я трудолюбиво и настойчиво подсовывала ему разные интересные распечатки про Муром, глядя на герб города, серьёзно и недоумённо спросил у меня: «А это что за пельмени?» «Какие ещё пельмени! - возопила я, - это муромские калачи! Ты что!» Хотя, ради справедливости, надо отметить, что если присмотреться, то разницу неискушённому в кулинарных делах человеку заметить сложновато. J Из Мурома нам не хотелось уезжать. После того, как мы жадно осмотрели почти все местные достопримечательности и съездили даже в Карачарово, возникло наисильнейшее желание закончить на этом культурную программу и, наконец, расслабиться, а именно, как все нормальные муромцы, никуда не торопиться, взять удочку, взять полотенчик и махнуть на Оку. «Стоит на высоком берегу матушки Оки древний Муром-град, утопая по пояс в зелени дерев, касаясь белых облаков шеломами-куполами храмов. И не старят его столетия». Мужской фольклорный ансамбль «Мурома». «Кто не видел Мурома с Оки, тот не видел русской красоты». Максим Горький. «Муром, Муром-городок, поглядишь, и весь-то с локоток, а старинушкой, матерью Русью, припахивает! Станьте, братья хлебосольные, на песчаном, на правом берегу Оки-реки, супротив самого Мурома — перед нами Ока-река, а за нею берег муромский крутой горой; на горе стоит, развернулся, вытянулся лентою Муром-городок: он красуется святыми храмами, золотыми маковками...». Владимир Даль. Немного про дорогу. Наш маршрут: Москва – Муром – Дивеево. От Москвы до Мурома где-то ~ 300км. Но мы решили поехать в Муром через Владимир. Выехали в пятницу вечером, чтобы, переночевав во Владимире (~170км), спокойно утром пораньше выехать в Муром (~130 км), успеть всё посмотреть, перекусить и вечером уже двинуться в Дивеево (~130 км) и там остаться на 2 дня. Такой маневр с остановками-передыхами показался нам хитроумным и обоснованным, и мы, довольные собой, покатились. Всё мы предусмотрели, кроме одного – таких пробок, как на Горьковском шоссе, наверное, в Подмосковье, редко где встретишь. До этого у нас «пробочный» список возглавляло Ярославское. Теперь жёлтая майка лидера у Горьковского. Как встали прямо от МКАД – и всё, движение в час по чайной ложке. Градус нашему и так взвинченному состоянию повышали звонки ненавязчивого и крайне волнующнегося о нас сервиса из гостиницы во Владимире, каждые полчаса уточняющего, когда же мы приедем. Мы выехали в 8 вечера, и планировали прибыть во Владимир часов в 11. Размечтались. Только до Балашихи (~30км) пилили где-то 1,5 часа в плотнейшем потоке, и движение стало рассасываться только где-то на 80-м (!) км от Москвы. В час ночи измочаленные, голодные и уставшие рухнули спать. Дорога при подъезде к Владимиру была неровной и с «ночными минами» - наша машина превращалась то в вагон поезда, то в летящую колесницу. Мы ехали в темноте и достаточно плавно, но вдруг гладкое асфальтовое покрытие резко поменялось на неровное, нас стало трясти и подбрасывать - «тыгыдым-тыгыдым» - и по звукам было полное ощущение, что едем не в машине, а трясёмся в плацкарте. А когда мы разогнались, вырвавшись, наконец-то, из пробки, и мчимся в ночи – то вдруг внезапно машину подкидывает, и мы буквально зависаем в воздухе - секунды полёта, грохочущее приземление – что это такое было? Оказывается это мы рельсы ж/д не заметили.  Всё это происходило уже, когда мы уже практически подъезжали к городу. Гостиницу «Владимирский дворик» выбирали очень тщательно. Муж отсеял все мои варианты («Владимир», «Орион») и сказал, что это новая гостиница, маленькая, позиционирующая себя как VIP, в тихом центре, с кучей удобств. Стоимость номера (2,8 т.р.). Действительно, всё оказалось на приличной для Владимира высоте – в номере был ж/к тв, вафельные халаты, тапочки, биде и фен. Персонал очень приветливый. Но было 2 момента, к которым хочется попридираться. Наш номер (№1) был в двух шагах от ресепшн. Ну, скажем, когда твоё частное пространство так близко соприкасается с общественным, это как-то немного нас напрягло. Обоюдная слышимость там очень конкретная. А потом - у них нет кафе, поэтому завтрак притащили прямо к нам в номер. Очень приличный, кстати, сухой паёк как в самолёте. Но тоже как-то некомфортно – я сушу волосы, всё раскидано, а тут чужой человек прётся с коробками. Лучше бы вкатили на тележке-столике и оставили у двери. Но, в принципе, это мелочи. Гостиница, действительно хорошая и удобно расположена. Кто знает город Владимир – «Дворик» находится рядом с одноимённой городу гостиницей, авто и ж/д вокзалом, 5 минут до Успенского собора. Из Владимира выехали рано утром. До Мурома ехали ~2 часа. На двухрядной дороге особо не разгонишься, а главное – не обгонишь – если впереди тарантайка с сеном, то всё, или 30 км/ч. или слепой обгон – там холмистая местность и перспектива не просматривается. А ещё коровы – раза три местные бурёнки лениво махая хвостами, горделиво подняв рога, не теряя своего женского достоинства, не спеша и абсолютно никуда не торопясь, переходили перед нами дорогу. Считается, что Муром – это город на 7-ми холмах. Хотя, честно говоря, особых холмов мы тут не заметили, но вот дорога от Владимира до Мурома – точно, как после бомбёжки. Если бы не красоты сосновых густых лесов, дивных синих люпиновых полей, необыкновенных резных украшений на деревенских домах, мелькающих за окном машины, то немедленно хочется подробно узнать, где на каких дорогах растворяется автомобильный налог российских законопослушных граждан. Муром. Приехали. Наши планы. Ну вот, наконец, мы и в Муроме. Проехали Былинный камень на въезде – лицо Ильи Муромца из булыжника, проехали бронепоезд Илья Муромец, и на одном из перекрёстков (справа краснокирпичное казино и кафе, и чуть впереди наискосок автовокзал – для ориентира) повернули налево на главную улицу города – Московскую. У нас в планах посмотреть три монастыря, два Свято – Благовещенский и Троицкий; и один Спасо - Преображенский. А также церковь Николы Мокрого, Окский сад на месте древнего городища, старинную церковь Козьмы и Дамиана, и село Карачарово. В Муроме мы проводим один день, поэтому в гостинице не останавливаемся, весь день смотрим город, а вечером выезжаем в Дивеево. Вообще, что можно успеть сделать в Муроме за один день: * почувствовать разницу между мегаполисной суетой сует и неспешным ритмом тихого провинциального города; * надышаться чистым, свежим и вкусным воздухом; * полюбоваться монастырями; * попить воды из родника у церкви Николы Мокрого; * немного погулять по городу; * покружиться на каруселях в Окском саду; * постоять на набережной и насмотреться на Оку; * купить муромских калачей; * позавидовать, как следует, от души, удачливым рыбакам, наполняющим пакеты блестящим уловом; * и забыть, забыть, забыть, что где-то есть проблемы и суета. Итак, наше путешествие по Мурому. Муромские монастыри. В Муроме удивительные монастыри. Всего их четыре, но мы посмотрели только три. Два первых – Свято-Благовещенский и Свято-Троицкий – мужской и женский. Находятся совсем рядом друг от друга. Практически стенка к стенке. Вот только не надо сейчас хи-ха с ха-ха. Сколько раз читала глупые смешки по поводу этого соседства. Действительно странно, вот погоготать насчёт времяпровождения монахов и монашек – на это мозгов хватает у всех, а задуматься и представить насколько, в общем, нелёгок и одинок путь человек, который решил посвятить свою жизнь Богу – с этим у многих проблемы. Описывая эти монастыри, мне очень хочется использовать приставочку – кие: маленькие (камерные), беленькие, нарядненькие, красивенькие, уютненькие. Свято-Благовещенский - мужской. Голубые маковки. Свято-Троицкий - женский. Тёмно-серые (пепельные) маковки. Свято-Благовещенский монастырь. Мужской. У этого монастыря есть печальная легенда. И в нём находятся мощи святого муромского князя Константина с чадами Михаилом и Фёдором. Почему легенда? Потому что есть одно «но» – муромцы сами до конца не могут разобраться в своей истории. Кто же был этот таинственный князь Константин, о котором в летописях практически не сохранилось упоминаний? Считается, что именно он крестил Муром. А самого первого князя Мурома Глеба - любимого сына Владимира Красное Солнышко, присланного сюда из Киева с той же целью, древние муромцы даже на порог города не пустили. Ему пришлось осесть в 12км от города и основать там монастырь (Спасо-Борисоглебский), но там его нашли и помогли отойти в мир иной, и не «необузданные язычники», как принято считать, а сводный брат Святополк Окаянный. Лет 80 после этого события ни один князь в Муроме и носа не показывал, в нём правили их наместники. А нет князей, значит, нет и епископов. Поэтому муромцы дольше всех сопротивлялись христианизации. Муром – вообще не был особо славянским городом. Он был похож на древний Вавилон. В нём жили и славяне, и волжские булгары (татары), и таинственное, сейчас полностью исчезнувшее племя мурома, родственное мордве. Здесь в Муроме с крещением дела обстояли очень сложно – православие спорило не только с упорным язычеством, но и с мусульманством. Но, несмотря на упорное и длительное сопротивление окрестной мордвы христианству, мало-помалу вольную власть старейшин города и вече всё-таки сменила линия черниговских князей. Навести новый порядок в этом смешении различных верований в городе, был послан князь Ярослав Святославович. Вот тут и возникает целая путаница с именами – кто же, в конце концов, крестил Муром и был первым настоящим князем (Глеб Владимирович не считается)? Причиной неразберихи является целая вереница имён в летописях у одного и того же реального исторического персонажа: князь Ярослав (славянское имя) – он же Панкратий (имя, принятое при крещении), и он же Константин (имя, принятое при пострижении в монахи). Этот князь был бесприданником. Его отец, внук Ярослава Мудрого - черниговский князь, а потом и великий киевский. А Ярославу– его младшему сыну – княжеский престол именно по этой причине не полагался. Он не имел права на престол ни в Чернигове, ни в Киеве, ни даже в Муроме. Дальновидный отец посылает его с семьёй в Муром с другой миссией – крестить город. Поэтому (это очень важно) Ярослав (Панкратий, Константин) крестил муромский народ, но не княжил. Ярослав пришел в Муром (1092), много позже Глеба (1010). За крещение города он заплатил очень дорогой ценой – жизнью своего младшего сына - мальчика Михаила (убит стрелой из лука, засевшими в городище нехристями), а потом уже гораздо позже и жизнью своего последнего сына Фёдора (погиб из-за распрей между родственниками, двоюродными братьями). Эти потомки Рюриковичей захоронены здесь в Свято-Благовещенском монастыре. Мы пошли в Благовещенский собор первым. А вообще, уже сейчас, сравнивая эти два монастыря – Благовещенский и Троицкий – такие стилистически похожие внешне, понимаешь насколько они разные внутри. Вот уж действительно – мужская обитель и женская. У белоснежного Благовещенского Собора высокое крылечко, расписная входная галерея, тёмный придел Иоанна Богослова с очень низким необычно расписанным потолком. В нём увидели небольшую деревянную раку с мощами первого муромского епископа – святителя Василия. Когда он в конце лета крестил народ в Оке, то произошло благоприятное знамение - внезапно ливанул короткий, но сильный тёплый дождик. На стыке придела и главного храма, под тёмно-бордовым бархатным балдахином находятся мощи самого Константина, его супруги Ирины и их детей – Михаила и Федора. Мощи считаются чудотворными, но я лично испытала чувство грусти, стоя рядом с ракой. Мальчика жалко. Когда их мощи обрели, а до этого они были забыты в подвале собора, на их захоронении лежала самородная каменная плита с волнообразной поверхностью. Эту плиту сохранили, она сейчас находится перед входом в придел, к ней прикладываются и получают исцеление от болезней. В главном храме с высоченным куполом особо почитается икона Иверской Божией Матери (справа у окна, это список с той самой, что хранилась здесь в 1812г.). Эта икона чудотворная. Внутри её за стеклом находится множество украшений – кольца, цепочки, крестики – которые оставляют получившие помощь люди в знак благодарности. Рядом находится образ Ильи Муромца, того самого канонизированного русского богатыря. В доказательство его реальной жизни, а не вымышленности, к иконе прикреплена частичка его мощей – фаланга пальца. Икону подарили монастырю монахи из Киево-Печерской Лавры. Внутри собора есть ещё много очень древних ликов – Николай Чудотворец, Серафим Саровский, а это означает ощущение очень сильной намоленной энергии, исходящей от них. На улице около стен монастыря тоже есть важная святыня – могилка муромского иеромонаха Апполония. На ней стоит деревянный крест, и он считается Угодником Божьим. Помогает людям, обратившемся к нему здесь с просьбой. Территория монастыря нельзя сказать, что сильно заброшена, но не сильно благоустроена. Чисто девичьих пышных цветочных клумб нет, зато присутствуют ароматные заросли колючего цветущего розового шиповника. По территории мы погуляли мало, просто обошли кругом и направились к соседнему – Троицкому монастырю. Здесь, в церковной лавочке в приделе, мы сразу купили книжечку-путеводитель по Мурому, она нам очень пригодилась. Интересно, что, так или иначе, возведение практически всех монастырей в Муроме связано с двумя именами: великого русского царя Ивана Васильевича Грозного и одного муромского купца. Молодой (ему было всего 22 года) Грозный привёл свои войска в Муром для похода на Казань и около мощей своих предков молил о даровании ему такой важной победы для Руси – над Казанским ханством. Небеса услышали царскую молитву, и как царская ответная благодарность был возведён каменный Благовещенский собор. Муромский купец, тоже, как и князь Ярослав, несколько запутал потомков своими именами: Тарасий Борисов, он же Богдан Цветной и он же старец Тихон после монашеского пострига. Этот был выдающийся купец (сейчас сказали бы бизнесмен), входивший в престижнейшую (или, как сейчас говорят VIP) московскую купеческую гостиничную сотню. Он владел четырьмя соляными варницами в Соли Камской, вёл успешную торговлю (бизнес), жил при этом в Москве, но свой родной и любимый город не забывал. Для Благовещенского мужского монастыря им были построены Колокольня и придел Иоанна Богослова к собору. Дальнейшая история монастыря – ломаная линия – то вверх, то вниз. При Петре I, который пытался навести порядок в церковной власти, и приказал закрыть 1/5 всех российских монастырей (Екатерина I продолжила его намерение законом о секуляризации), Благовещенский монастырь чуть было не попал в «чёрный список» второстепенных монастырей. Но его отмолили, отстояли – всё-таки такая древняя и значимая история. В Отечественную войну с Наполеоном здесь укрывали две великих святыни – иконы Иверской и Владимирской Божией Матери. В конце 19в. монастырём руководил архимандрит Алексей Полисадов, который являлся прадедом знаменитому поэту Андрею Вознесенскому. Правнук даже написал и посвятил своему знаменитому предку поэму «Андрей Полисадов». После Великой Отечественной войны два года здесь в этом монастыре служил бывший фронтовой офицер-герой - Сергей Извеков и он же будущий Патриарх Московский и всея Руси (1971-1990) – Пимен. Свято-Троицкий монастырь. Женский. Женский монастырь – особенный. Внутренний дворик утопает в цветах. Очень красиво смотрится подсвеченная солнцем алая плетистая роза, обвивающая церковное белоснежное крылечко с арками в древнерусском стиле. Это Троицкий собор - центральный. Обходим кругом. Территория монастыря поделена на монашескую и мирскую. Всего-навсего висит верёвочка-ограждение и за ней течёт уже совсем другая жизнь. За собором стоит тёмная деревянная церковь, очень симпатичная. Её перевезли сюда специально из близлежащего села, чтобы показывать как экспонат под открытым небом. Рядом с ней звонко журчит фонтан - бурлящий, пышный, и красиво, обложенный гранитом, а сзади него на монастырской стене нарисована яркая фреска. Все фотографируются на его фоне. Рядом можно посидеть отдохнуть на лавочке. Женский монастырь – особенный. Глаза любуются нарядной архитектурой Троицкого собора – пять изящных маковок – смотрятся очень легко, белоснежные стены – дают ощущение праздника, и везде кругом розы. Как они пахнут…. Этот архитектурный стиль хоть и называется заграничным словом – барокко, но оставляет общее впечатление пронзительной русскости – эти белые стены, ряды кокошников, наслаивающиеся друг на друга, выпуклые объёмные или наоборот углубленные орнаменты-полоски, много-много рядов, выглядят очень нарядно и очень по-русски. И вообще Троицкий собор очень похож на свадебный торт, если только считать уместным такое сравнение. Очень красивы и необычны изразцы, вернее изразцы-ленты терракотово-бежевого цвета на стенах собора. Удивляет то, что на них изображена древнеславянская символика – люди-птицы, крылатые звери и знаки, как из сказки. Я избегаю слова – языческие. Оно неправильное, кем-то подсунутое. Очень приятно видеть такие древние, такие русские сюжеты, из такого далёкого-далека на стенах православного храма. Это ведь наша русская история, это жизнь наших предков, это связь времён, зачем от неё отрекаться? Женский монастырь – особенный. Я знаю, что в него со всей страны – специально в Муром, специально в этот монастырь – приезжает множество людей. Здесь покоится неразлучная семейная пара – Пётр и Феврония. Это наши русские святые, которым молятся о благополучии в браке, о встрече со своей второй половинкой, о детях. Люди едут сюда из-за тридевять земель, чтобы приложиться к мощам святых. Они в Троицком соборе. Это место действительно очень хорошее, очень светлое и тёплое. Очередь к мощам небольшая. Если только впереди вас не промчится группа из автобуса, то вообще к ним стоит несколько человек. В церковной лавочке можно купить икону Петра и Февронии и самим освятить – приложить к мощам. Только здесь в монастыре продаются специальные сердечки-кулончики от Петра и Февронии. Можно заказать службу Петру и Февронии, на год или на месяц, поимённо. За собором есть источник, обложенный небольшими валунами, под изображением этих святых. Стоит кружечка – попить водички или наполнить ёмкости и увезти её с собой. Не хочется пересказывать содержимое легенды о Петре и Февронии. Лучше почитать самим – в Интернете, например, или в серии «Всемирная детская литература». Это дивная сказка-легенда-сказание очень легко читается и очень трудно верится, что здесь не спрятан какой-то многослойный подтекст, дошедший до нас из глубины времён в такой вот литературно-религиозной форме. Ведь сейчас мы читаем православную интерпретацию истории Петра и Февронии, а её корни на самом деле уходят в древние устные народные предания. Поэтому, возможно, за столь длинный путь из Старины в сегодняшний день многое отретушировано и не совсем логично-понятно – какой-то змей, какой-то меч, и девушка-ведунья из села Ласково и её странные речи, и «метод» исцеления князя. Но, по формуле любого русского предания – «в каждой сказке есть намёк, добрым молодцам урок». В этой сказке отсутствует простота, и за вроде нехитрым сюжетом ощущается глубина. И ещё интересно и очень важно – значение этой истории любящих друг друга людей для нашей достаточно легкомысленной современной жизни. Вот пример из «Повести»: однажды во время плавания на судне по реке, Феврония приказала вельможе, который обольстился её красотой зачерпнуть и отведать воды с правой и левой стороны корабля. Потом спросила: «Какая вода слаще». Он ответил: «Вода едина на вкус и цвет». Тогда умница Феврония сказала: «Точно также одинаково женское естество. Зачем ты, оставляя свою жену, думаешь о другой?». Также очень жаль и совершенно непонятны причины замалчивания нашего русского праздника «всех влюбленных» (День Петра и Февронии – 8 июля) и дикое распиаривание хорошего, но коммерческого западного (День святого Валентина – 14 февраля). Для того чтобы получить помощь от Петра и Февронии не обязательно ехать в монастырь в Муром: в Москве на Большой Никитской почти напротив Консерватории есть чудная крошечная церковь Малого Вознесения. Здесь есть чудотворная икона этих святых с их мощами. Окский сад или древнее Городище. А вот если представить себе, как жили муромцы до принятия православия? Да хорошо, наверное, жили. Природа какая кругом, сосновые леса, грибы, ягоды, живность. С Солнцем-Ярило дружили, с Ветром-Стриборгом, с Водой, Огнём-Семарглом. Волхвы были, кудесники – те вообще со Звёздами дружили. Такими знаниями владели. Жертв русичи, кстати, не приносили. Писать умели. Ремёслами владели. Кто вообще такие – загадочное племя мурома, давшие название городу? Финские племена – это мурома, весь, меря, мещера, мокша, печора, мордва, черемисы и т.д. Славянские племена – это поляне, древляне, сиверяне, дреговичи, дулибы, тиверцы и т.д. Мурома – это племя, жившее на берегах Оки. Со своим языком. Оно считается финским (честно говоря, я, например, не понимаю, что это значит). Родственное мордве. Но оно исчезло. Куда? Никто не знает, только историки строят догадки. В муромской истории полным полно белых пятен. Где-то безвестно исчезли целые столетия, потерялись имена, стерлись даты. Известно очень-очень мало. Историки знают, что жили тогда (из «Истории государства Российского»): «меря вокруг Ростова и на озере Клещине или Переславском; мурома на Оке, где сия река впадает в Волгу; ... чудь в Эстонии и на восток к Ладожскому озеру; нарова там, где Нарва; ... весь на Белеозере; перьм в губернии сего имени;... печора на реке Печоре». Историки знают, что эти финские (/угорские) племена воздвигли много городов: Ростов, Суздаль, Муром и другие, задолго до наезда к ним Рюриковичей. Считается, что потом «некоторые из сих народов уже исчезли или смешались с россиянами...», т.е. мурома растворились в славянах. Историки называют такую ассимиляцию «славяно-муромский симбиоз». И надо отметить, что этот «симбиоз» лет 100 дико сопротивлялся христианизации. Муром крестили только в ~1097г., тогда как Владимир Красное Солнышко крестил Киев в 988г. В моих словах нет язвительного злорадства, только удивление – муромцы действительно очень тяжело расставались с верой предков. В древнем Муроме, даже уже крещёном городе, долго переплетались разные вероисповедования и жили люди «различной языци»: сохранившие веру «язычники» (местные), христиане (славяне) и мусульмане (волжские булгары). Кстати, и до сих пор, многие местные финно-угры придерживаются веры прадедов, а соседи их – луговые марийцы – никогда вообще не были христианами и сохранили жречество. (Это запретная информация.) Сколько лет Мурому неизвестно. Историки знают только, что на том самом месте, где сейчас монастыри (Благовещенский и Троицкий) и Окский сад – на высоком берегу на крутом - было древнее городище. Оно называлось – Старый вышний град, а через глубокую расщелину оврага на следующей береговой террасе начинался рыбацкий посад – Николо-Набережное селище. Чтобы не запутаться, можно образно представить себе схему: гора (склон реки, береговая терраса) – овраг – гора (-“-). Град (городище) стоял на Воеводиной или Кремлёвской горе, Селище – рядом через овраг на Богатырёвой горе. Хотя эти границы этих поселений очень и очень условны. Муром это город Феникс, он много раз буквально возрождался из пепла, поэтому следы этих построек практически не сохранились. В Граде были торг и пристань. Муром ведь был самым крупным ремесленным и торговым центром на Оке. Муром особенно славился кузнецами и оружием (булатные шлемы, доспехи и многое другое), кожевниками выделкой бычьих кож (знаменитая красная юфть), рыбаками и рыбой (в Оке водится рыба крупная и мелкая: налимы, осетры, стерляди, сомы, щуки, лещи, язи, плотва, окуни, ерши и караси, а местные рыбаки прославились ещё особым умением пластования рыбы), муромскими калачами (Павел I даже отправил партию понравившихся ему калачей Петербург для любимой супруги) и муромскими огурцами (муромцами был выведен муромский сорт огурцов, являющийся одним из самых скороспелых в мире - он плодоносит всего через 6 недель после посева). Понятное дело, что раз есть гора, а также нехристианское население, т.е. «язычники», то значит здесь на ней должно быть и «капище». Скорее всего, оно так и было, только «капище» это не место, где стоял «обагрённый кровью громадный идол». Это бредни. Наши древние прапредки не приносили никаких иных жертвоприношений, кроме как снопов злаков, плодов… Известнейший историк Лев Гумилев вообще продвигает одну интересную мысль, что те самые «идолы», с которыми как раз и связаны компрометирующие байки о кровожадности русичей, возникали только рядом с семитскими общинами. Но это уже другая тема. А места для общения с Силами природы древние люди всегда выбирали с сильной энергетикой. И это тоже уже другая тема.  Но надо думать, что место, где сейчас располагается Окский сад – непростое. А сейчас древнее городище - парк развлечений. Сейчас здесь кружатся карусели, а раньше кружились в хороводах вокруг купальских костров древние муромцы и муромчанки. Сейчас здесь гремят хриплые и глупые дискотеки, а раньше лились песни, славящие Природу. Вход в Окский сад нажал в памяти кнопку «Ностальгия» - толстые белые колонны, надпись «Парк культуры и отдыха» атрибуты, напоминающие весёлую атмосферу и здоровый дух таких парков из советских кинофильмов типа «Неподдающиеся». Внутри не особо ухоженная территория, на пыльных резиновых надувных батутах скачут дети, визжит автодром, скрипит колесо обозрения, гремит музыка: «У Светки Саколовой день ра-а-жденья…». И тут на этом фоне мне захотелось полёта. Мы подошли к высоченной карусели. Купили билетик, и вот я уже сижу в сиреневом пластмассовом сиденье и держусь за длинные тонкие цепочки. Карусель стала медленно разгоняться, и я завизжала от детского восторга, болтая ногами в воздухе и раскинув руки. Я вознеслась на приличную высоту и мне было хорошо видно кусочек гигантского Ильи Муромца, и летнюю эстраду в кустах, и соседей с колеса обозрения. После моего приземления мы пошли искать по аллеям киоск с мороженым. После прочёсывания пары-тройки парковых шатровых кафе выяснилось, что их ассортимент совсем не рассчитан на незатейливые сладкие детские потребности, а скорее на сильно взрослые и специфические из серии «чай-кофе - потанцуем, пиво-водка – полежим». Мы хотели обычного мороженого, а в палатках на всей территории парка один общий ассортимент – пиво и чипсы. Так и идут родители с малышами: у папы с мамой подмышками по паре пивка, у малыша в ручонках пакет с чипсами. Хорошо гуляем муромцы! Церковь Николы Мокрого. Жёлтенькую церковь Николы Надеина, скрывающуюся в зелёной гуще, мы разглядели ещё со смотровой площадки Окского сада. К церкви ведёт ужасно симпатичная деревенская улочка с резким уклоном вниз. А сама церковь стоит на очень интересном месте, практически на самом склоне крутого берега, спускающегося к Оке. Справа - щель глубокого оврага. Как ни странно, но почти все вертикальные склоны оврага аккуратно засажены картошкой и прочими зелёными радостями огородников. После московского коттеджестроения как-то совершенно беззащитно смотрятся домишки, сколоченные из досочек, прилепившийся к склонам, наверное, хозяев этого огорода, и заборчики, вернее их подобия, из стареньких кусков рваного железа. Сначала мы спускаемся по шатким деревянным ступенькам деревянной лесенки вниз к источнику-роднику, заключённого в трубу. Рядом бревенчатый домик-купальня. Вкус у воды не очень приятный. Муж сказал, что, похоже, в ней много железа, а мне показалось наоборот, что ощущается послевкусие соды. Интересно, давно ли бьёт этот родник и как называли его муромцы до принятия православия. Читала версию, что одним из способов борьбы с древними народными традициями и верованиями, было накладывание православных праздников на старинные и возведение православных храмов на местах поклонения природным силам. А имена святых фонетически сочетали с древними именами богов. По этой версии выходит, что здесь пра-прапредки муромцев славили бога Солнца – Коляду, а сейчас здесь храм Николы. Мы поднялись от источника обратно наверх и заглянули внутрь церкви. У неё красивые необычно расписанные какими-то летящими фигурами потолки и слева находятся мощи муромской святой – Иулиании. У этой муромской святой принято просить о здоровье для детей. Церковь Козьмы и Дамиана. Потрясающая. Хотя назвать её церковью сейчас уже не то что трудно, а невозможно. От неё остались одни только древние стены и купол-новодел. Она стоит одинокая такая, маленькая, практически полуразрушенная, затерявшаяся среди зелёных шапок деревьев прямо в середине склона, круто спускающегося к Оке. Но глаза сразу замечают и любуются красотой и гармоничностью пропорций даже этих остатков, которые открыто шепчут из последних сил: «Нас строил великий мастер. Люди, посмотрите на нас, на нашу красоту, не дайте нам развалиться, сделайте что-нибудь, сохраните нас». Неизвестно, слышат ли этот тихий зов местные власти. Мы походили кругом церкви по битым кирпичам и бутылкам, грудам мусора, подёргали тяжелую дверь с амбарным замком. Тишина и пустота. Правда, в двери была выдолблена дыра, и мы приникли к ней любопытным глазом, пытаясь рассмотреть, что там внутри в потёмках? Ничего - серые стены и куски штукатурки и пахнет, извините, не жасмином и душистой травой, которые обильно бушуют вокруг неё. А ведь эту церковь в 15 веке, возможно, построили сами Барма и Постник (которые возвели собор Василия Блаженного на Красной площади). А ведь на этом месте по преданию Иван Грозный, отправившийся в Казанский поход, разбил свой военный шатёр, чтобы наблюдать за переправой через Оку своего войска. В шатре он простудился, потом выздоровел и велел на этом месте построить новый храм во имя святых целителей – Козьмы и Дамиана. Да, и думаю, что место это хранит в себе ещё какие-то тайны, кроме этих историй, потому что не строили раньше русские мастера на пустых местах, а напротив долго и тщательно выбирали среди прочих сильные и особые. Церковь Козьмы и Дамиана находится справа от понтонного моста (если стоять лицом к Оке). Добраться до неё можно двумя путями. Либо пройти по набережной и, присмотревшись к склону, увидеть её макушку сквозь заросли деревьев, а можно спуститься к ней сверху, как это сделали мы. Сначала подъехали и нашли старинную Смоленскую церковь, расположенную на вытянутой по самой кромке крутого берега-склона деревенской улице и спустились вниз по длиннющей деревянной лестнице с выбитыми ступенями, вдоль заборов частных домов, цветов, крапивы и обсыпного жасмина – по такому душистому коридору. Прогулки по улицам Мурома. Улицы города, если посмотреть на карту в путеводителе, это школьный листок из тетрадки в клеточку. Главная улица – Московская, она выходит на серую бетонную площадь 1100-летия города Мурома. На ней вроде бы горит Вечный огонь и стоит памятник воинам, но смотрится она среди прелестных старинных стареньких купеческих домов – уродливо, как инородное тело. Все основные достопримечательности Мурома находятся на улицах, тянущихся в непосредственной близости вдоль Оки – это ул. Первомайская (Никольская) и ул. Ленина (Рождественская). Наша ошибка – по улицам Мурома нельзя ездить на машине. По этим улицам надо неторопливо гулять, рассматривать удивительной красоты резные наличники на окнах, искать купеческие особнячки, любоваться их стариной и уютной красотой и гармоничностью, представлять, как, может быть, вот из этого окошка выглядывала на улицу пышная купчиха из-за кружевной занавески и пышных шапок герани, или кричала сверху знакомой прохожей: «Меланья Савельевна, доброго вам денёчка! Откуда спешить изволите? Черешню, говорите, в торговые ряды завезли с Астрахани? Хороша говорите? Сейчас пошлю Петьку, варенья на меду и нам надо наварить». Надо сказать, что раньше – не сейчас. Раньше Муром был крепким провинциальным городом. И в нем народ наслаждался тихим течением насыщенной разными приятными радостями провинциальной жизни. Румяное местное население откушивало, покупая в своих магазинчиках «сёмгу двинскую от 75 копеек и более, кетовую икру, в 50 и 70 копеек, сельди керченские, белые и куреные, копчушки, матку, икру зернистую и паюсную, а также колбаску варёную высшего сорта «Муромскую» в тридцать две копейки фунт, всевозможные фрукты, сыр и вино», хрустело муромскими огурчиками и попивало дымящийся чаёк вприкуску с муромскими калачами. Местные дамы и барышни в местных парикмахерских укладывали волосы «в косы, локоны, фризетки, бандо, трансформасионы и тюрбаны». Местные джентльмены кто в театр ходил, кто в трактир, кто в огородиках копался. «Садят в Муроме не только множество поваренных трав, но и дыни, и всякой овощ; да и многие жители имеют хорошие яблоневые сады». А уж по производству и сбыту огурцов и огуречных семян Муромский уезд обогнал все соседних конкурентов. Старые дома Мурома обаятельны до невозможности. Вроде и время их уже потрепало, но и сейчас настолько радуют глаз своей уютностью. И ведь разные все. Здесь такой узор у наличника, там другой, здесь резное крылечко, а там мансарда, здесь окошко первого этажа уже наполовину в землю ушло, а там потрескавшийся деревянный бочок дома погладить хочется. Для Мурома характерно традиционное купеческое двухэтажие: низ - каменный кирпичный, второй этаж – деревянный, рубленный. Интересно, а что бы было с гражданской архитектурой Мурома, если бы не вот эти купеческие мещанские домики? Чем сейчас Муром может удивить своих потомков? Кирпичным казино? Панельными домами? Статуей Ильича? Какой-то гигантской бетонной центральной площадью? Наличники – это отдельная тема. Богатая тема. Таинственная тема. Потому что для взгляда неискушённого – это просто дивные деревянные узоры, а для знающего – знаки. Удивляет, что всё это наследие древней старины так тщательно, упорно и бережно сохраняется. Когда мы на дороге к Мурому проезжали деревни, то было сразу видно, что только в нескольких процентах домов наличники - бессмысленный новодел, красивый, но не более того. А на остальных домах – целые системы древних оберёговых знаков. Причём есть совершенно старенькие – на таких же ветхих домах-покосюшках, а есть новые, тщательно скопированные. Это так радует, значит, есть ещё мастера, остались, те которые знают, или, возможно, уже не знают, но традицию берегут и не дают её исчезнуть. Такого узорного богатства и дивной красоты мы не встречали нигде больше. Скажу больше, даже в Вологде. Говоря о Муроме, хочется не обойти вниманием нескольких выдающихся гражданских персонажей. 19 век. Алексей Васильевич Ермаков, муромский купец и городской голова. Этот человек не просто занимал выгодное властное кресло, но и сделал для города столько, сколько не сделали все его предшественники и последователи вместе взятые. Он построил детский приют, здание театра, новые торговые места, телеграф, солдатские казармы, избавившие жителей от тяжести постоя солдат, открыл лечебницу и городскую библиотеку, расширил богадельню, замостил камнем центральные улицы и площади, засыпал-осушил Козье болото, находящееся в черте города. А главное – на подземных родниках построил водопровод с водонапорной башней и 17(!) фонтанами. Представляете, что значил водопровод для жителей того времени (да и сегодняшних, поскольку он ещё вовсю эксплуатируется). Приезжавшие сюда именитые гости округляли глаза – подумать только, какой-то затрапезный провинциальный городок – а какой чистенький, прекрасно вымощенный, и с роскошными фонтанами на красивой центральной площади. Водонапорная башня до сих пор является архитектурным украшением города. Это башня не простая – именная. Еще при закладке в фундамент строения вложили такую записку: «В память сего полезного учреждения отныне и вовеки веков да будет башня сия именоваться башнею господина Ермакова». Почему так? Да потому, что Ермаков построил всю водопроводную систему на свои собственные деньги. Понимаю, что в наше коммерческое время эта фраза звучит как по-инопланетному непонятно. Могу повторить, для тех, кто «нипонял» – на свои деньги построил, потратил больше половины своего состояния, меценат то есть . Сейчас, несмотря на вышесказанные красивые слова, Водонапорная башня Ермакова стоит неприкаянно в центре города. Вид такой нежилой, одно окошко, похоже, выбито. Фонтаны – говорите… Прасковья Сергеевна Щербатова, или Пашенька Щербатова. Та самая, в которую был влюблён Лев Толстой и можно сказать прямая конкурентка Сонечке Берс. О ней Толстой писал в своём дневнике: «Со скукой и сонливостью поехал к Рюминым, и вдруг окатило меня. П. Щ. — прелесть. Весело целый день». Свои возможные отношения с милой умницей Пашенькой Толстой перенёс на бумагу, в роман «Анна Каренина». Щербатова – прототип Кити Щербацкой, а Левин, как известно, это сам Лев Николаевич. Но, тем не менее, у девушки судьба сложилось очень счастливо. Она вышла замуж по любви за интереснейшего человека – известного археолога, учёного, общественного деятеля, графа Александра Сергеевича Уварова. Он был владельцем не менее известного муромского села Карачарова, после свадьбы он привёз невесту сюда, в свою родовую усадьбу. Как археолог и учёный – он открыл и исследовал древнейшую Карачаровскую стоянку и первый заговорил о важности и об охране древнего наследия: «Необходимо сперва интеллигентную часть народа освободить от равнодушия к отечественным памятникам, - писал он. – Тогда, наверное, найдутся люди, в состоянии объяснить и крестьянину, и ученику, как в народной школе, так и гимназии, значение отечественных древностей». Как общественный деятель, он на свои капиталы учредил Уваровскую премию «для поощрения русских писателей к занятиям русской и славянской историей и драматической словесностью на темы русской истории и русского быта». Премии надо отметить более чем значительные по тем временам: одна большая 1500 рублей, две малые по 500 рублей каждая и одна поощрительная 500 рублей. Отбор был очень строгим, и эту премию получил даже сам Островский, но только дважды - за «Грозу» и другую пьесу. Его жена была ему верной помощницей, подругой и вдохновительницей. Она сама была необычайно умна. Её называли второй Дашковой. После его ухода она 35 лет возглавляла Московское археологическое общество. После Революции эмигрировала в Югославию. Муромские современные потомки память о ней отметили очень оригинально – выпустили местную водку с её портретом и лихим названием «Уваровка». В настоящее время муромский алко-завод уже закрыли, но было дело, было… Ещё среди местных купеческих родов выделялось семейство Зворыкиных. Они владели чугунолитейным заводом, занимались хлеботорговлей, со временем стали крупными судовладельцами. Детям своим они давали настолько солидное и разностороннее образование, что из этой провинциальной купеческой семьи вышли крупные ученые. Николаша Зворыкин стал магистром математических наук, разработал теорию передачи электрических сигналов на расстояние, предвосхитив изобретение радио. Его брат Костя Зворыкин - выдающийся технолог, в советское время стал профессором Киевского политеха. А их племянник Вовочка Зворыкин, эмигрировавший после Красной революции в Америку – стал учёным, изобретателем электронного телевидения, автором 120 патентов и вице-президентом крупнейшей телекоммуникационной компании «RadioCorporationofAmerica». Сейчас в красивом особняке Зворыкиных располагается Муромский краеведческий музей (ул. Первомайская, 4, сайт музея: http://www.museum.murom.ru/). И основу его коллекций составило богатое собрание художественных ценностей из дворца графов Уваровых. Один из инициаторов создания музея - муромский художник Иван Куликов, ученик Репина. Его картины «Убор невесты», «Зимним вечером» и «Ярмарка» (http://www.naholste.info/?t=10&s=96), «В русском наряде», «Мечтательница», «В праздничный день», «Торговые ряды в Муроме», «Площадь в Муроме», находятся как в краеведческом, так и в его личном мемориальном музеях в Муроме (ул. Свердлова). Ещё в Муроме есть очень интересный Музей истории Оки (пересечение ул. Первомайской с ул. Лакина). Любопытно, что в Муроме существует клуб реконструкции «Гардарика», где энтузиасты воссоздают исторические одежды, старинные парусно-весельные корабли – кнорры. Название у клуба отличное. Страной Гардарикой – так называли Русь скандинавы. Таинственное и красивое слово не поддаётся расшифровке. То есть словарный простой перевод есть – «ограда (garda)» и «страна (riki), но смысла нет, звучит с подобным переводом, как «страна оград», или «огражденная страна». Ясно только одно – именно в таинственной Гардарике жили именно русы. Почему в Муроме всплывает это слово – возможно, потому что сама река – Ока – была границей Древней Руси, а Муром это город-сторож на этом водном пути «из Варягов в Греки». Муром – это, бесспорно, золотой город, но в Золотое кольцо он не входит. Его боятся показывать иностранцам из-за военных заводов, которые прилепили к Мурому ярлык «закрытый». Спасо-Преображенский монастырь. Конвейерные исторические штампы об этом монастыре – «самый древний», «построил Иван Грозный», «отсюда и начался Муром» - прочитанные во всевозможных источниках совсем не способствовали какому-то такому особенному нашему желанию его посетить. Мы наметили осмотреть главные по нашему мнению достопримечательности города, а этот монастырь практически замыкал список. Уставшим голосом говорили так: «Ну, может, поедем посмотрим? – Ну, давай съездим». А оказалось, что этот монастырь занимает теперь почётное место в наших самых удивительных воспоминаниях о Муроме. Наверное, это правильно, когда получается так, что линейку для высоких ожиданий и рамку для строгой оценки откидываешь в сторону, то сразу и освобождается место для ярких и запоминающихся, свободных от шаблонов-ожидаемостей впечатлений. В этом монастыре мы постоянно удивлялись. Оказалось, что он намного отличается от двух уже увиденных, и, прежде всего, – прекрасным месторасположением – немного в стороне от центра (вправо против течения Оки) на высоченном берегу реки. Такая распахнутость на земле, над рекой и под небом. Вид – потрясающий. На территории монастыря практически нет деревьев, только травяной ковёр, обилие ярких цветочных клумб, мощеные булыжником прудик и фонтанчик, плиточные дорожки, монастырский достаточно приличный по размеру и ухоженности огород: капустные грядки, помидорчики-огурчики; огромный розарий, соседствующий рядом с некрополем; а также впечатляющий белоснежный Преображенский собор, большая Колокольня и прочие церковные постройки. Монастырь обнимают крепостные стены, а со стороны естественной защиты – крутого склона, спускающегося к Оке, тоже есть ограда, сползающая по нему, и маленькая Колокольня. Монастырь очень гостеприимен. В Трапезной есть столовая, в Братских кельях – паломническая гостиница, в монастырской хлебной лавке – можно купить хлеб и муромские калачи, в маленькой Колокольне самим позвонить в колокола, на лавочках – посидеть, отдохнуть, а по самой территории спокойно погулять. Огромное впечатление произвёл Преображенский собор. Вообще территория монастыря очень большая, просторная и ровная – такая открытая небу площадка на высокой круче берега. А сам собор находится в центре и немножко особняком от всех прочих построек. Кроме этого, он ещё как бы приподнят над землей – стоит на ступенчатом возвышении на большой мощёной площади. Собор недавно отреставрирован (как и весь монастырь), он белоснежен, но самое впечатляюще – это тёмные шлемы куполов в золотом обрамлении и золотыми ажурными крестами. Внутри храма находится невероятно красивая икона «Божья Матерь Скоропослушица». Её называют Афонской, потому что она привезена из одного из знаменитых монастырей на горе Афон в Греции. Она чудотворная и действительно редкой красоты – очень большая и золотая, украшенная камнями, искрящимися на свету. Ощущение у всех, кто её видит – ослепительное золотое великолепие. «Пусть все православные …обращаются ко Мне в нуждах, и Я не оставлю никого …будет именоваться сия Моя икона Скоропослушницею, потому что скорую всем притекающим к ней буду являть милость и исполнение прошений». Мы попали на службу, но свечи поставили. Их купили в самом соборе на входе. Там стоит низкий столик и продаются свечки и золотистые разноразмерные копии этой иконы. Храм свежеотреставрированный и поэтому у них там ещё пахнет ремонтом. По монастырю надо ходить в соответствующей одежде. Православные требования к ней минимальны – юбка и платок для женщин. Но, тем не менее, девушки в мини-юбках, штанах, в декольте и с непокрытой головой умудряются обижаться даже на этот минимум. Сколько раз читала описание «конфликта». «Ой, представляете, ко мне подошли и цыкнули!». Обычно «цыкают», т.е. делают замечания - сплошные «злобные бабки», а сам автор конфликта – считает себя «несправедливо обиженным трепетным лепестком». Некоторым даже легче не одеть юбку, платок и извиниться, а перебежать в другую веру. У Марии Арбатовой, прочитала в её последнем индийском повествовании, что одна из её подруг таким образом, «обидевшись» на православие, оказалась в католическом храме. Интересно, а если и там ей сделают замечание – примет мусульманство? Люди обожают находить причины своих конфликтов не в себе, а в окружающих, и свою гордыню и тщеславие не видят в упор. Когда Илья Муромец решил уйти в Киево-Печёрскую Лавру проситься, чтобы его приняли в обитель монахом, то игумен три раза бросал на землю платок – проверял гордыню будущего послушника – и три раза богатырь нагибался и поднимал его. А как иначе? Все монастыри в Муроме при Красной власти закрыли, и для каких только нужд не пытались приспособить. Это же дивное местечко облюбовали себе военные – Муромский полк связи. Надо отметить их отличный и размашистый вкус – жили здесь и связь свою налаживали, на приокском монастырском приволье, как в санатории. Мы походили по монастырю, зашли в собор, долго стояли, любовались видом Оки и слушали туристические нестройные колокольные перезвоны, прочитали список знаменитых дворянских фамилий в некрополе, и увидели странную подземную часовню, с прозрачной стенкой – через неё просвечивались аккуратно сложенные на полочки жёлтые…черепа. Я, с отключённой в давке туристов перед часовней соображалкой, пощёлкала фотиком, но муж заставил стереть эти фотографии, сказал, что не дело праздно фотографировать такие вещи. А потом мы пошли за хлебом. Муром славен своими знаменитыми муромскими калачами. Они продаются только здесь, в Спасо-Преображенском монастыре. Их здесь пекут, а продают в хлебной лавке, вход в которую находится с улицы, слева от главных ворот. Весь хлеб здесь освященный. Правда есть одна тонкость – хлеба пекут много, но туристов ещё больше, поэтому, когда мы пришли сюда где-то в 5 часов вечера, то посмотрели только на пустые полки. Всё было разобрано. Приходить сюда за хлебом надо пораньше. Но мы не расстроились – впереди у нас Дивеево, и калачи нам даже лучше купить уже на обратном пути домой. Про муромские калачи. Калачи красуются на гербе Мурома. Вот его описание: «В верхней части в красном поле стоящий на задних лапах лев, имеющий на голове железную корону, держит в передней правой лапе длинный серебряный крест. В нижней – на голубом поле три крупичатых калача, которыми сей город отменно славится». Муромский калач – это съедобный сувенир города. Напишу немного о калачах, вернее с помощью моего любимейшего В.Похлёбкина. Кроме него, дотошнейшего кулинара и умницы, никто уже, наверное, и не вспомнит, что такое настоящий муромский калач. Раньше на Руси хлеба делились на две большие категории – решётные и ситные – в зависимости от того, как просеивалась мука, через решето или через сито (разные ячейки). К последним относились московские калачи и сайки, муромские калачи, смоленские кренделя, валдайские баранки. Калач – это пшеничный ситный хлеб. А главная особенность его теста – это скважистость. Ситники всегда выходят пышными, скважистыми, с мягкой корочкой, и тягучим, упругим, приятным хлебным мякишем. Но вкус именно калача неповторим, так же, как и его внешний вид. Калач состоит из трёх частей: толстого «животика», нависающей над ним поджаристой, хрустящей «губы» и поддерживающей их обоих «ручки» или «дужки». Чтобы испечь настоящий калач нужно знать два самых важных секрета. Главный из них – тесто должно неоднократно и долго проминаться только руками человека. Если тесто месить машиной – оно никогда не подойдёт, не поднимется. Когда мнут машины – из теста выбивается углекислый газ. А второй секрет – его необходимо выдерживать на холоде. Прежде хорошие калачи мяли прямо на льду – а это очень важно. Когда тесто ставят в холодильник после замеса – это уже поздно, потому что древний замес не позволял части газа уйти, на льду он как бы замораживался. Только поэтому калачное тесто долго не черствело, а откушать горячего калача считалось превеликим удовольствием. Почему калач – калач? Одни считают, что это название идёт от русского слова «коло» - круг, другие от татарского «калач» - т.е. буквально «будь голоден», или аппетитный. Откуда в Муроме татарский калач понятно – Ока, торговый водный путь, смешение народов со всех краёв. Раньше Муром славился своими неповторимыми калачами. А что сейчас? Сам Похлёбкин считал, что муромские калачи остались лишь в пословицах. Мы зашли в магазин и удивились. Каких только калачей нет – от маленьких и средних до гигантов. Продавщица нам посоветовала в качестве сувенира взять огромный, мол, везти, так везти. Но нам было всё мало, и мы ещё купили троечку средних. Густопосыпанные маком загорелые калачи были торжественно оттащены в машину. Уже дома, распивая с ним чаёк, всё-таки стало понятно, что это не совсем калач. Вернее даже это не калач, только его форма. Вкусный, но тесто похоже на бараночное. И кстати про скважистость. Проводя беззаботное детство у бабушки в Тульской области, мы постоянно ездили за хлебом в село Ханино. Знаменитый ханинский хлеб! Это что-то! Скважины говорите признак высочайшего качества? Так там ноздри были такие, что можно руку просунуть. Но лучше всё-таки этого не делать :), а залить в них мёд. Невероятно вкусно. Невероятно. Сейчас ханинский хлеб до сих пор есть, только скважин-ноздрей уже нет. А точнее они стали мелкими и почти незаметными – ушли старые мастера, знавшие секреты. А молодым продвинутым хлебопёкам только дай на кнопки тесторазмешивающих машин понажимать, больше никого ничего не интересует. Про муромские огурцы. Муромцы не только выращивали чудные огурчики у себя на грядках, но и владели особым секретом их приготовления. Вот рецепт засолки огурчиков из Мурома. Монастырский. С секретом. Вначале надо заполнить банки муромскими огурчиками и специями. Среди пряностей обязательно должен быть базилик, причем именно фиолетовые его сорта. Это фирменная добавка от игумена Кирилла, который уверен, что базилик придает огурцам особую пикантность, божественный вкус. Затем отдельно нужно приготовить рассол. Взять 5 л воды, заложить в нее 200–250 г крупной соли и 1 ст. ложку меда. Перемешать и вылить в чистое эмалированное 10-литровое ведро. Провести динамизацию рассола – такой экзотический прием оживления жидкости, придания ей движения. Нужно вращать в ведре деревянной палочкой так, чтобы образовалась воронка. Прерваться на несколько секунд и снова вращать рассол, но уже в другую сторону. Повторять операцию интенсивно в течение часа. В это время думать о чем-то благостном, добром, хорошем. Можно молиться. Огурцы в банках залить приготовленным рассолом и закрыть так, как вы это обычно делаете. Когда будете есть и сравнивать, эти огурцы покажутся вам идеальными, к прочим же всегда найдутся какие-нибудь претензии. Почему такое происходит? Все мельчайшие частицы, которые входят в состав рассола, после его динамизации организуются по определенной гармоничной системе, похожей на ту, по какой устроена наша Вселенная. Ваша банка оказывается маленькой вселенной, на нее, естественно, будет положительно влиять большая Вселенная. Вот такой секрет. Карачарово. Карачарово – это родина Ильи Муромца и это село рядом с Муромом, которое уже практически сливается с городом. Но не надо обольщаться. Хоть, считается, оно и входит в границы города, но находится не в пешей досягаемости, а только в автомобильной, да и то, отсутствие каких-либо указателей превращает дорогу к нему в лабиринт, а полчаса отведённого для осмотра времени растягивает до полутора, как минимум. По улице Ленина, не отрывая глаз от карты, мы выехали на мост через ж/д в сторону Карачаровского шоссе. Опрос местных жителей с вопросом «как доехать до села» особых результатов не приносил. Это и не мудрено, там действительно, сложно объяснить, как ехать. В общем, корректируя направление своего движения практически с каждым вторым встречным, мы, наконец, вырулили на крутую дорогу вниз с холма к реке. Подъехали. Выяснилось, что Карачарово – это деревня на самом берегу Оки, и представляет собой длинную-предлинную деревенскую улицу с названием Заокская. Дорога по ней тоже деревенская, а это означает - коровьи лепёшки, ухаб на ухабе и пыль столбом. Дом Ильи Муромца, а точнее его современных потомков – семьи Гущиных - №279. Поясняю, для тех, кто ещё не всё понял  - учитывая, как обычно располагаются дома (чётные и нечётные по разным сторонам), можно быстренько подсчитать, что надо проехать ~140 (!) домов, чтобы добраться до него. Муж сразу оценил возможности нашего пассата и перспективу движения по этой «дороге», но я распелась сладкоголосой птицей Сирин и подло заманивала к дому, суля золотые горы: «Нет, ну ты только подумай, когда мы ещё увидим дом Ильи Муромца, это же русский богатырь, может быть, ты забыл о речке Смородине, о Соловье-разбойнике, о богатырских скоках?!»… Муж повёлся, а потом было уже поздно (невозможно) разворачиваться L. Так, рассекая поросячьи табуны, в клубах пыли, на глазах у изумлённых местных жителей, которые при виде нашей приличной иномарки, сражающейся с их ухабами, как-то жалостливо и понимающе на нас смотрели. По лицам читалось: «что, попались дурачки на удочку?». Муж, одолевая крутой, изрытый донельзя подъём в гору след в след за неторопливой коровой, весело помахивающей хвостом прямо у нас перед капотом и выдающая чуть ли не на него свежайшую органику, скрипел зубами и пытался послать этот дом Ильи Муромца в звезду. Я уже притихла, вжала голову в плечи и прокручивала в голове варианты ускользания от справедливого последующего возмездия. Наконец-то мы допилили до этого дома. Действительно, мы – дурашки-чебурашки. Это обычный деревенский дом, в котором живут люди, у крылечка возятся детишки, кто-то копает огород, а усталая женщина, увидев нашу машину, с грохотом захлопнула распахнутые окна – она явно поняла, что мы очередные, надоевшие им хуже горькой редьки, любознательные туристы. Мы даже не остановились. Это выглядело бы глупо. Типа «здрасьте, вы нас не ждали?». Улица узкая, на завалинке старички сидят, все смотрят – течёт своя активная деревенская жизнь. Мы только сфотографировали табличку с надписью «Здесь по преданиям находился дом, где родился богатырь Илья Муромец» из окна машины. Добултыхались до конца деревни, кое-как развернулись, распугав куриц и потарахтели обратно мимо тех же 140 домов. Выехали из деревни. Муж остановил машину на шикарной песчаной отмели. Выключил зажигание. Я заметалась в салоне, как Паниковский и дочь лейтенанта Шмидта, потому что поняла, что сейчас меня начнут бить. Ногами. Я уже подогнала слёзы к глазам, чтобы подавить на жалость. Но муж сдержанно сказал, что вопрос о доверии к женщинам теперь для него закрыт, и что теперь в наказание я буду отмывать машину от всего прилипшего-постороннего в Оке. Я повеселела. Мы побрели по светлому песку к манящей воде. В своё оправдание, я успела рассказать мужу, что Илья Муромец – это загадочный персонаж. Он есть – реальный, и есть образный, былинный. Некоторые считают, что Илья – финно-угр, в связи с созвучием его имени и финского калевальского героя, кузнеца Ильмаринена. Настоящий реальный богатырь, возможно, действительно жил здесь в селе Карачарово под Муромом. Совершал подвиги с товарищами – Добрыней Никитичем, Алёшей Поповичем, Дунаем Ивановичем, Чурилой Пленковичем, Дюком Степановичем и остальными. Потом он ушёл в монахи в Киево-Печерскую лавру. По его сохранившимся в Киевских пещерах мощам был составлен приблизительный портрет: великорослый, крепкий, широкий мужчина, с большой грудной клеткой, хорошо развитыми плечами, мощными руками и ногами. О таких раньше говорили «не ладно скроен, крепко сбит». Причём, действительно, от рождения левая нога у него была короче правой, из-за чего он и сидел «на печи 30 лет и 3 года». Удивительно, что этот человек – уже не богатырь, а монах – убит ударом кинжала в спину. По легендам, это была месть его незаконнорожденного сына, за слёзы матери. В древних русских былинах о богатыре его образ – собирательный. Через свойственное русским древним песням иносказание Илья Муромец – это воплощение ведического бога Перуна – громовержца, воина и небесного кузнеца (у православных на это имя накладывается Илья-пророк). Кстати, своё выступление на Казань царь Иван Грозный назначил на Перунов (Ильин день) – 2 августа, словно прося о помощи и заступничестве у небесного бога-воина для борьбы с тёмными силами. А день реального богатыря, святого Ильи Муромца, в православии отмечается 1 января. Академик Лихачёв говорил, что древняя русская литература не знала вымышленных героев или сюжетов. Поэтому над образными подтекстами в преданиях о том, что богатырь Илья изменил русло реки Оки, покидав в неё дубы, и название села возникло оттого, что на этом месте его конь «окарачился» от соловьиного свиста, т.е. присел на задние ноги историки, наверное, серьёзно задумываются. Значит и то, что на месте скоков, т.е. ударов копыт того же коня Ильи Муромца забили родники, из которых местные носят себе воду – это тоже «факт»  . (Они располагаются на склоне под Троицкой сельской церковью). Я с академиком не согласна. Почему такой прямолинейный вывод? А как же образное мышление? Любой герой любой русской сказки/былины и любые их слова и действия есть концентрат вековой народной мудрости. Наши прадеды оставили нам своё наследие изложенное не высокоумным изложением, а отформатировав его в виде детских сказок. Проще уж некуда. Предвидели, наверное, что наше время хоть и является «космически-продвинуто-компьютерно-нано-технологичным», но излагать нам мудрость надо попроще, а то ведь не дойдёт через «тьму веков». И, действительно, до многих не доходит. Даже детям сейчас ближе какой-нибудь Робот Ури, чем Иван-Царевич с Серым Волком и Царевной Лягушкой. А уж вдумываться в смысл сказок – не, на какой нам это, мы чо такие, нам бы чипсами похрустеть, телик позырить и стрелялки зарядить. А сказки это для дурачков – мы же умные. Где поесть в Муроме. Муром – не очень маленький город и кафе в нём достаточно, но поскольку, скорее всего, время перекуса застанет вас в его исторической старинной части, то, следовательно, искать хорошее место, надо на центральной его улице – Московской. Что мы и сделали. У нас был с собой подготовлен маленький списочек с заведениями, где можно перекусить, и который состоял из трёх адресов (все остальные строгая госприёмка в моём лице отсеяла). Вот этот список (оценки не наши, а людей, побывавших уже в этих местах): Оценка - 5. Кафе «Лагуна», г. Муром, ул. Дзержинского, д. 51 Оценка - 4. Трактир «Сирин», г. Муром, ул. Московская, д. 14
Оценка - 4. Ресторан «Золотой Телец», г. Муром, ул. Московская, д. 92 Мы сразу как-то удачно быстро нашли трактир «Сирин». Вроде ничего, симпатичное заведение, красивая вывеска, резные деревянные двери. Зашли, сели. Народу много, почти полный зал. Минут через 15 после нескольких голодных окриков, официантка притащила нам меню. При этом почему-то с каким-то радостным и вдохновенным выражением лица сообщила, что народу «ужас как много» и блюда «все очень сложные», поэтому нам придётся ждать заказа «где-то около часа». Мы вздохнули. Перспектива провести столько времени за едой, когда мы только один день в Муроме, нас не порадовала. Но что делать. Сидим, изучаем меню, наиболее сложными, наверное, в нём были салат оливье и жульен, остальное звучало достаточно просто. Выбрали. Ждём, когда у нас возьмут заказ. Время тикает. Прошло полчаса. Я не выдержала и сгоняла на кухню за официанткой, причём она подошла ещё минут через 10, изобразила крайнюю запыханность и счастливым тоном поведала, что «кухня по горло в работе», поэтому ждать придётся гораздо больше часа. Мы вздохнули. Нам оставалось либо громко хлопнуть меню и уйти, или оставаться сидеть терпеливо ждать. Мы выбрали первое. Сели в машину и погнали в «Золотой телец». Он уже чуть подальше от центра, народу только за 2мя столика, а главное, что оказалось – это два родственных заведения с одним хозяином, поэтому у них были даже одинаковые меню, которые мы, кстати, выучили наизусть в «Сирине». Мы быстро сделали заказ и нам мгновенно всё принесли. Удивительно. Всё было достаточно вкусно, соглашаемся с поставленной четвёркой. На Московской улице есть ещё одноимённое кафе, но его очень невыгодно характеризовали отобедавшие в нём люди. Кафе «Лагуна» мы искали вечером, нашли улицу, нашли дом, но не нашли кафе. Странно. До сих пор этот адрес хвалят, и он плавает в путеводителях. Может заезжать в него надо не с улицы, а с внутренней стороны дома? Не поняли. А поужинать решили в Дивеево. Муром. Уезжаем. Понтонный мост. Чтобы доехать до Дивеево, нужно переехать Оку по понтонному мосту (по улице Воровского). Это летний мост, на воздушных подушках. Серединка раздвижная – если проходит судно, то автомобильное движение при этом останавливает регулировщик на мосту, мост очень медленно разводят (тянут буксиром), через проход очень медленно проплывают кораблики, катера и длиннющие баржи, потом мост очень медленно закрывают. Если вы попадаете на начало этой процедуры, то можете простоять здесь в пробке у моста часа 1,5-2. Мост летний, поэтому зимой в Дивеево уже не проехать через Муром, только через Нижний Новгород (слава Богу, мы не поехали сюда зимой, а ведь собирались и ещё как!). Проезд по мосту платный – 20р.. Спасибо НатА, взято с сайта http://pamsik.ru |
